Легенды о призраках (сборник) - Страница 15

Когда Терри наконец отпускает ее, она делает шаг назад, чтобы хорошо рассмотреть мужчину, который привез ее в это красивое, пустынное место: знакомое лицо, развевающиеся темные волосы – Терри как Терри; и все же она думает: «Знаю ли я тебя?» На мгновение они останавливаются и смотрят через каменную ажурную решетку на расстилающуюся за стеной пустыню.

– Все, что построил Акбар, – наше!

Во рту у нее сухо; кожа как бумага; даже глаза и те, кажется, страдают от недостатка влаги.

– Да, – отвечает она, потому что он ждет ответа.

Она еще не знает, в чем здесь подвох, но подвох есть: напряженная нетерпеливость Терри, странное чувство, что камни или что-то заключенное внутри них разговаривают с ней. Она прислушивается, но голос Терри заглушает то, что, как ей кажется, говорит с ней.

– Здесь написано, что у Акбара было пять тысяч наложниц. – Он показывает пальцем. – Я думаю, это зенана – гарем, где все они содержались. Но ты знаешь, из всех этих жен… – Он замолкает. Решает, что еще не время, и не продолжает.

Он хочет.

Она встревоженно оглядывается по сторонам. «Что он может хотеть? Я даю ему все, что он хочет». Она не прочь была бы оказаться лицом к лицу с таинственной фигурой, которая шепчет, не имея голоса. Она не отказалась бы поспорить. Если бы она заметила, что кто-то следует за ними, прячась за ажурными перегородками, – живой человек, которого, кажется, слышит она одна, – она бы почувствовала себя лучше. Сейчас она спокойно встретила бы даже врага, намеревающегося ее убить. Он хотя бы человек. «С этим, – думает она, – я могу справиться». Но рядом с ней только Терри.

И она задает вопрос ему:

– Чего ты хочешь, Терри?

Но он ушел вперед и не слышит.

«Странно, – думает она. – Все так странно». И продолжает:

– Это что-то вроде жертвоприношения?

Больше. Слова вплывают ей в голову – это предостережение. Они всегда хотят больше.

– Что?

Типично для Терри: он игнорирует вопрос с помощью очередной порции сведений.

– Видишь вон то возвышение посреди воды? Там сидел Акбар, когда вершил суд вне стен дворца. Чтобы с ним поговорить, надо было пройти по тем узким мостикам. Здорово придумано, правда? – Он заглядывает в книгу, потом показывает в другую сторону. – Видишь те ступени? Иногда он сидел там, на той площадке. И играл в шахматы, используя вместо фигур своих подданных. Мы сейчас стоим на шахматной доске. – Он ведет ее к лестнице. – Видишь квадраты? – Он разворачивает ее, словно партнершу в танце. Они останавливаются и рассматривают покрытую клетками площадь. Он разворачивает ее обратно. – Он манипулировал живыми людьми, как шахматными фигурами.

Как объектами своих желаний.

Терри задумчиво заканчивает:

– И он всегда выигрывал.

«Что?» Она слышит не ветер и не голос, но что-то неслышимое и, тем не менее, желающее быть услышанным. Предостережение:

Как тобой.

«Как мной?» Если это предостережение, то чего она должна остерегаться? Они ведь обо всем договорились, разве нет? Терри все понимает и со всем согласен. Он дал обещание. Тогда что происходит? Он прется вперед как танк к какой-то неведомой ей цели, вычитывает из путеводителя описание всего, мимо чего они проходят, словно недавно окончивший институт учитель, впавший в транс от звука собственного голоса. Она пытается заставить его идти помедленнее, но мужчина, которого она вроде бы знает, отгораживается от нее книгой, отмахивается от вопросов.

Пока они идут, – кажется, что многие мили, – небо над их головой выбеливается до цвета расплавленного свинца; она устала, умирает от жажды, а Терри все тянет ее вдоль строки текста, читая его, словно религиозный фанатик, открывающий для себя вселенскую истину.

– Для строительства этого города император привез мастеров со всех концов света, его архитектура богата и разнообразна и включает в себя элементы, взятые из всех известных на тот момент культур.

– Хватит! – кричит она, когда он ныряет в очередной длинный проход. – Пожалуйста, Терри, хватит! – Впервые за все время брака, построенного на любви, Сара думает, что их совместная жизнь может скоро закончиться. Она отмахивается от слов руками; она ничего не может объяснить, не обидев его. «Как я могу слушать, когда ты читаешь, да еще так громко?»

Они подходят к еще одному зданию из красного песчаника. Вступая в тень, она стонет от облегчения.

– А это, – говорит он и читает, а не смотрит вокруг, – это Диван-и-Хас, зал, где Акбар проводил аудиенции. Он сидел наверху вон той колонны, скрытый ажурными перилами, так что его можно было слышать, но нельзя было видеть. Он был здесь властью – безликой и всеподавляющей. Когда император говорил, ни один из людей внизу его не видел, но слышали они каждое слово, и его приговор звучал так, как будто его изрекает сам бог. – Он показывает. – Смотри!

И Сара смотрит, хотя уже давно перестала это делать. Она следит взглядом за его пальцем, который указывает на каменную колонну, вверху которой, скрытый от глаз каменными решетками, расположен пьедестал для его трона. Вся эта конструкция выглядит как перевернутый рожок с мороженым или огромный свадебный торт. «Бог ты мой».

– Он тут проводил аудиенции?

Терри отзывается загадочной фразой:

– Находясь здесь, внизу, мы можем слышать, как он говорит, но не можем видеть, как он принимает решение.

«Мы». Это настораживает.

– Какое решение?

Какое желает.

«Слава богу, ты вернулся». Сара, находясь в чужой стране, не зная, куда деваться от нервной дрожи, не представляет, какого бога она славит.